Полумрак винного погреба, вековая пыль на бутылке, тонкая свеча дрожит от движения воздуха. Вы осторожно извлекаете хрупкую пробку – и вот история, заключенная в стекле, готова раскрыться в вашем бокале. От одного этого момента сердце замирает в предвкушении: сейчас вы попробуете вино, которое старше вас самого, и прикоснетесь к ушедшей эпохе.
Старинные вина как свидетели истории. В подвалах Массандры (Крым) до сих пор хранятся вина XVIII века – например, херес урожая 1775 года. Каждая такая бутылка подобна капсуле времени, сохраняющей вкус далекой эпохи. Доставая старинную бутылку, знатоки нередко говорят о почти священном трепете: ведь это шанс буквально попробовать историю на вкус.
Есть нечто волшебное в том, чтобы пить вино, созданное задолго до вашего рождения. Одни ощущают благоговение и ностальгию, представляя, в каких событиях жила земля, когда зрели эти виноградные гроздья. Другие признаются, что подобный опыт напоминает разговор со старым мудрецом: вкус такого вина тихий, мягкий, но глубоко содержательный. Это не яркая фруктовая вспышка молодого напитка, а шепот времени – тонкий букет выдержки, в котором прошлое разливается по языку. Недаром ценители говорят, что великие старые вина могут тронуть душу и даже вызвать слезы радости у тех, кто способен почувствовать их красоту.
Однако радость от открытия столетней бутылки смешивается с волнением. За долгие годы вино могло превратиться в уксус или утратить вкус – особенно если пробка пропускала воздух. Каждый такой экземпляр – лотерея, и открывая его, человек затаивает дыхание. Но когда вино выжило и расцвело, эмоции переполняют: от облегчения и восторга до глубокого уважения. Ведь перед вами бокал, переживший эпохи.
С научной точки зрения, столь длительная выдержка под силу лишь избранным винам. Принято считать, что 90% вин предназначены для употребления молодыми, и лишь около 1% обладает потенциалом улучшаться десятилетиями. Как правило, это крепленые или очень танинные вина, созданные для долгого хранения. Например, классические портвейны, мадеры или выдающиеся красные вина – именно они способны "жить" многие десятилетия и даже более века. Крепленые вина вроде мадеры отличаются практически бессмертной стойкостью: особая технология (выдержка под прогревом и добавление спирта) позволяет им не портиться со временем.
За сто лет напиток существенно меняется. Красные вина со временем светлеют, а белые, напротив, темнеют; яркие фруктовые и цветочные тона букета уступают место пряным, ореховым и землистым оттенкам; танины и кислотность смягчаются. Если вино выдержано правильно, вместо былой свежести оно обретает сложность: в аромате могут появляться ноты табака, старой кожи, сухофруктов, кофейной гущи. Вкус становится шелковистым, гармоничным, без резких углов – словно граненый временем. Известны даже случаи, когда вино сохранялось столетиями: так, бутылка рейнвейна 1540 года (легендарное "штайнское вино") была открыта и благополучно выпита через 421 год после урожая! Конечно, это исключение; но оно подтверждает, что при идеальных условиях вино столетней выдержки способно не только сохраниться, но и подарить уникальные грани вкуса.
Как описать ощущения от глотка векового вина? Здесь на помощь приходят слова тех, кому посчастливилось это пережить. Например, известный винный критик Джансис Робинсон отмечала, что бокал старого винтажа – как свидание с призраком терруара прошлого, тонкое и мимолетное. А лондонский эксперт Мелани Рив вспоминала дегустацию мускатного вина урожая 1900 года:
"Он был глубокого бальзамического цвета, с нотами пряностей и старой кожи – так пахнут книги в библиотеке. Послевкусие, казалось, будет длиться вечно".
Даже десятилетия спустя этот мускат сохранил удивительную живость и ароматную глубину.
Сомелье и коллекционеры сходятся во мнении, что прикосновение к столь старому напитку – момент почти медитативный. Дегустатор замедляется, вдумчиво вдыхает букет, давая вину "раскрыться" после долгого сна. Часто первые минуты бокал "оживает" на воздухе: исчезают затхлые ноты, проявляются тонкие ароматы, спрятавшиеся в бутылке десятилетиями. Вино 100-летней выдержки требует уважения и времени – и дарит взамен не только вкусовые нюансы, но и ощущение связи с прошлым. Коллекционер, открывая такой раритет, словно ведет диалог с теми, кто сделал и берег это вино сто лет назад. Это уникальное единение времен: в момент дегустации стирается граница между сегодняшним днем и давней датой урожая.
На практике немногие любители пробовали столь старые вина, ведь они редки и дороги. Бутылки уровня Château Lafite конца XVIII века стоят сотни тысяч долларов, а легендарный Château Mouton Rothschild 1945 года (почти 80-летний) ценится знатоками как один из величайших винтов столетия. Тем не менее, в истории каждого такого вина главное – не цена, а впечатления. Один глоток может перенести вас во времени и пробудить фантазию: представить, что это вино делали люди давно ушедшей эпохи, что, возможно, этот самый вкус когда-то ощущали на языке наши предки.